Он ничего не ответил, только обнял меня еще крепче…

Телега со скрипом покатилась по раскисшей от вчерашнего дождя дороге, впрочем, колеса с широкими ободами не застревали даже в глубоких колеях, наполненных стылой водой, кое-где затянутых тоненькой пленочкой льда. Я сидела в одной телеге вместе с Ветром, Ланнан – рядом с кучером, молодым смешливым парнем по имени Веселок с лицом, изрытым оспинками, а Данте выделили флегматичного серого в яблоках мерина, и сейчас аватар ехал во главе так называемого обоза, изредка перебрасываясь короткими фразами с торговцем Василичем. Время от времени телегу подбрасывало на очередном ухабе, и вот тогда я радовалась, что в Ижен Василич везет прошлогодние куньи меха – по крайней мере, лежать было мягко и почти уютно. Правда, когда хозяин обоза увидел меня с рукой в «люльке», то скривился так, будто бы сжевал горсть недозрелой клюквы, а потом поинтересовался, что за калеку уважаемая Ланнан тащит с собой и где обещанный ведун.

Узнав, что ведун я, Василич едва не послал меня лесом, но после ненавязчивой демонстрации магических способностей, в результате которой на сырой дороге появился твердокаменный круг из обожженной глины, хозяин успокоился и предложил мне с мальчиком занять самое выгодное место – на мешках с мехами.

Ветер увлеченно читал записки наставника, напрочь игнорируя тряску, я же слушала байки о Маровой Лещине, изредка вставляя «веское» для попутчиков слово лесной ведуньи и вступая в спор с дриадой. Спрашивается, кто из нас двоих, я или Ланнан, лучше разбирается в том, что творится в Маровой Лещине? Правильный ответ – обе не разбираемся, поскольку ни одна из нас там не была. Ну не совсем так. Я была как-то раз, проездом вместе с Лексеем Вестниковым по дороге в Серебряный Лес. Но с учетом того, что с наставником и поездка в Серое Урочище показалась мне всего лишь прогулкой по туманной долине, то переход через Марову Лещину может оказаться тем еще приключением, и не факт, что приятным.

Я плотнее запахнула куртку и постаралась поудобнее устроиться на мешке с мехом, временно выходя из спора с дриадой. Поживем – увидим. Самое главное, что на душе стало чуточку полегче, хотя совесть еще царапала нехорошая мысль о том, что все-таки надо было держать узнанное в секрете. Но когда твоими устами говорит сама Прядильщица Судеб, сопротивляться бесполезно.

Нам бы только успеть…

ГЛАВА 6

Густой, белый как молоко туман заливал чахлый подлесок, превращая обычную, в общем-то, поездку по порядком разбитому телегами и торговыми подводами тракту в нечто таинственное и немного жутковатое. Лично мне сразу вспомнилось Серое Урочище с тамошним ядовитым туманом и рассадниками нежити на каждом тагу. А здесь просто осенний туман, совершенно безобидный, но тем не менее навязчивый донельзя и сырой. Он глушил все звуки, даже возница перестал пытаться заигрывать с Ланнан, замолчав и напряженно всматриваясь в размытую дорогу перед собой. И немудрено: в таком тумане отстанешь от своих – потеряешься как пить дать, особенно если где-то придется отклониться от тракта, чтобы срезать дорогу или объехать упавшее дерево.

Марова Лещина славилась на всю округу двумя вещами – превосходными лесными орехами и призрачными марами. Первые с торговыми обозами расходились по всем базарам Росского княжества, вторые же служили неиссякаемым источником разного рода баек и страшилок. Я самолично слышала байки из разряда, что-де был в Маровой Лещине, а ночью явилась прекрасная дева, естественно, обнаженная, и давай целоваться лезть. Дальше мнения обычно расходились. Кто-то утверждал, что, проведя с призрачной девой ночь, наутро просыпался обессиленный, «словно упырь всю ночь кровушку пил», а повсюду валялись лебединые перья. Другие говорили, что открещивались от девы заговоренной солью, крестом, мечом' и прочими подручными средствами, и тогда дева «оборачивалась страховидлой, наполовину птицей, наполовину бабой – тело птичье, голова и плечи – женские». Были еще и оригиналы, уверявшие, что никакой нечисти в Маровой Лещине нет и не было никогда, а все остальное – это выдумки после обильных возлияний. Честно говоря, я была согласна с последними, потому как, несмотря на все «ужасы проклятого места», людей в здешних лесах пропадало не больше, чем в любой другой чаше неподалеку от Стольна Града.

Без мелкой нечисти ни один лес в Росском княжестве не обходится, и, сказать по правде, я сомневалась, что в Маровой Лещине засело что-то страшное настолько, что нормальным людям надо обходить это место за три версты стороной. Если бы все было так плохо, то торговый люд не ездил бы здесь из года в год, жалуясь разве что на редких разбойников, разбитую дорогу да плохую погоду.

– Хм, что-то я Василича не вижу, – задумчиво произнес возница, рядом с которым сидела плетущая какое-то заклинание Ланнан. – С полверсты уже еду, а их впереди как нет, так и не было, да и сопровождающих не видно…

– То есть как? – Я кое-как уселась на мешках и обернулась, пытаясь хоть что-то разглядеть за спиной возницы. Бесполезно – парень попался рослый и широкоплечий, с моего места можно было разглядеть лишь его стриженый затылок под коричневой суконной шапкой да нечто вроде телогрейки.

– Так ведь и позади нас подводы нету, – мрачно добавил Ветер, привставая на телеге и вглядываясь в белесую пелену тумана, из которого выступали только чахлые осинки, уже давно уронившие листву, да две-три сажени изрытой колеями дороги.

– Веселок, придержи лошадь, может, подвода отстала просто? – попросила я, цепляясь за обрешетку телеги и кое-как поднимаясь на ноги.

Возница пробормотал что-то явно нецензурное, но каурую лошадь все же остановил. Я прислушалась – тишина. Причем настолько глубокая, что на миг мне показалось, что я оглохла.

– Ой, госпожа… госпожи… ведуньи уважаемые, – вдруг зачастил Веселок, оборачиваясь и глядя на меня испуганными глазами. – Что же это вокруг творится, куда делись все?

– А чтоб я знала, – медленно проговорила я, складывая ладони лодочкой и шепча поисковое заклинание, которое скользнуло в туман и словно увязло там, медленно-медленно продвигаясь вперед. Как будто заклинанию приходилось протискиваться сквозь сети чужих чар, путаясь в ячейках, то и дело задевая прочные струны.

– Ев, тут глухо, – отозвалась дриада, которая, по-видимому, тоже пыталась колдовать, но наткнулась на то же препятствие. – Тут словно барьер какой стоит – внутри него колдовать можно, а за пределы пробиться никак.

– Ветер? – Я легонько тронула паренька за рукав куртки, и тот с трудом перевел на меня серьезный взгляд карих глаз. – Попробуй прощупать этот барьер. Мне кажется, это больше по твоей части, тут только ты воздушник.

– А я думал, что все айраниты так или иначе со стихией воздуха связаны, – пробурчал тот, встряхивая руками и начиная плести довольно сложное диагностическое заклинание.

Сколько ни пытался наставник обучить меня такому – не выходило. Просто потому, что не получалось у меня так же легко, как у Ветра, собрать воедино потоки магии из воздуха, сплести их в частую сеть и раскинуть над головой так, чтобы сетка доносила своему создателю информацию обо всем, что проходило сквозь ячейки. Как говорится, не мое это, и все тут, ничего не попишешь.

– Ты еще многого не знаешь, – вздохнула я, терпеливо ожидая, когда Ветер сообщит результат, но от ожидания меня неожиданно отвлек вопль Ланнан:

– Ты куда, ненормальный?!!

Я резко обернулась, но только для того, чтобы увидеть, как широкая спина Веселка скрывается в густом тумане. Возница с ходу дал такого стрекача, что я при всем желании не смогла бы его догнать, разве что на крыльях, но летать в таком тумане на низкой высоте чистой воды самоубийство. Вмажешься со всего разгона в одинокую елку – и привет давно почившим предкам.

– За ним! – Вот уж от кого не ожидала командного тона, так это от Ветра. Паренек шустро соскочил с телеги и так уверенно понесся следом за возницей, что у меня не было даже времени спросить, зачем оно надо.